Покинув Одессу, я поехал по дороге, которая идёт вдоль моря. Изначально я планировал ехать вдоль моря как можно дольше и любоваться видами по пути. К сожалению, вся прибрежная зона застроена или отгорожена заборами, так что ничего не видно. Даже на тонкой полоске земли, где по одну сторону находится море, а по другую — залив, тоже почти ничего не видно. В редкие удачные моменты я видел кромку морю и прибившуюся к ней грязную ледяную крошку. Дул сильный ветер.

План пришлось поменять, и вечером я покинул прибрежную зону. На одной из горок мужик натужно толкал велосипед в горку. Я его резво обогнал, но потом остановился, чтобы включить задний фонарь. Он подъехал и стал меня расспрашивать. Первый раз я встретил такое негативное и скептическое отношение. Он не спрашивал, что хорошего со мной происходит в пути. Больше говорил про то, что я заболею, меня ограбят и т. п. Что мной движет — этого он тоже не мог понять. Спросил, где я ночую. Я ответил, что в лесу. Он хмыкнул, поехал дальше и через пятьдесят метров завернул в свой дом.

Днём я опробовал купленные в Одессе термосы. Очень здорово пить горячий чай, когда на улице -5°C и ниже. К тому же это отлично помогает от обезвоживания: зимой пить почти не хочется, а ледяную воду — тем более. Но горячий чай пьётся с удовольствием, получилось, что я выпиваю даже больше жидкости, чем в тёплые дни.

Утром следующего дня я попробовал ехать, но дул настолько сильный ветер (45 км/ч согласно прогнозу погоды), что я осилил всего пару километров и укрылся за стеной птицефабрики. Птицы (не с птицефабрики) отчаянно пытались лететь против ветра, но застывали на месте, махая крыльями, а потом сдавались и долго планировали в противоположном направлении. При попытке налить чай из термоса треть жидкости уносилась ветром мимо кружки. Капли, попавшие на внешние стенки термоса, быстро замерзали.

Простояв за стеной около полутора часов, было ясно, что надо выбирать один из двух вариантов: либо доехать до ближайшего магазина, потом разбить палатку и никуда в этот день не ехать, либо ехать несмотря ни на что. В любом случае стоять на месте было бесполезно.

Я постарался выкинуть из головы все мысли и сконцентрироваться только на дороге. В голове гудело лишь одно слово: «дорога, дорога, дорога…» Через некоторое время исчезло и это слово. Я, велосипед и дорога — мы стали одним целым. Я ехал в горку, не замечая усталости, ехал по разбитой дороге, ехал против ветра. Остановился я лишь однажды, чтобы надеть балаклаву. Проехал я довольно много.

Вечером пошёл небольшой снег. Еда на морозе готовилась долго.

На следующий день я остановился у магазина в селе Жовтневое недалеко от границы с Молдавией. У магазина толклись приветливые подвыпившие мужики. У меня оставалось немного гривен, и я потратил их на дорогие конфеты. Вечером, когда я пересёк границу, пошёл сильный снег, моя вписка в Галаце отменилась, и чтобы поднять себе настроение, я обожрался этими конфетами.

Надо было искать новую вписку, с телефона получалось неудобно, поэтому я достал ноутбук и проспамил много человек. Отозвалась девушка Алина из Фокшан в Румынии, можно было спать спокойно.

Снег не переставая шёл всю ночь, всё присыпало на 20 см. В этом месте это был первый сильный снег, на дороге был гололёд. Машин практически не было, водитель одного грузовика долго не решался съехать вниз по крутой молдавской горке. Подошва Vibram отвратительно вела себя на льду.

Не уверен даже, что с такой гололедицей справилась бы резина с металлическими шипами. Я поехал по обочине, где был рыхлый снег. Правила безопасной езды очень простые: ехать медленно и прямо. Но надо быть готовым к падениям, даже с правильной резиной (которой у меня не было) падения неизбежны. Я упал три раза: первый раз когда только привыкал, во второй раз шнурок попал в педаль, в третий раз кто-то решил меня «поддержать» и просигналил мне в спину. Я испугался, дёрнул рулём и упал.

Вообще, я не очень понимаю таких людей. Я понимаю, когда мне навстречу медленно едет фура, водитель коротко сигналит и показывает ладонь. Или ещё иногда встречаются мото-путешественники, они обычно притормаживают, поднимают руку вверх и почтительно кивают, как бы принимая меня в своё мотобратство. Но о чём думают те, кто сигналит из-за спины — этого я не понимаю. И сомнений в том, что это «приветствие», нет никаких — я не мог никому помешать, заняв снежную обочину в метре от покрытой асфальтом дороги.

Через 30 км снег начал таять и превращаться в грязную кашу, ехать стало легче.

На молдавско-румынской границе всё происходило очень медленно, я немного замёрз. Румынские пограничники были очень вежливыми, но в то же время весёлыми. Один из них немного говорил по-русски и долго желал мне удачи.

Я поехал в объезд Галаца, надеясь, что попадётся какое-нибудь место для палатки. Не нашлось. Купил в магазине пачку сигарет. Довольно дорого, 12 лей (3,6 $, треть той суммы, что я обычно трачу за день). Ну, Румыния теперь в Евросоюзе, так что объяснимо. В других странах Евросоюза ещё дороже.

По карте за железной дорогой был лес, но основная его часть оказалась отрезанной речкой. Встал недалеко от путей.

На следующий день я без проблем доехал до Фокшан. Дороги в Румынии замечательные, ехать одно удовольствие. Перед поездкой я читал устаревший Lonely Planet и там в подробностях расписывалось, какие ужасные в Румынии дороги. Что ж, времена меняются.

Среди типичных хрущевок, которые были построены в коммунистическом прошлом Румынии, меня встретила Алина, и мы пошли домой.