У России с Белоруссией открытая граница. Заметить её можно разве что по выстраивающимся в ряд фурам, которые проверяют при пересечении границы. Если ехать на машине, то, наверное, можно проскочить границу и заметить это только когда появятся вывески на белорусском языке.

Медленно проехав мимо одинокого скучающего таможенника, я оказался в Белоруссии.

Я был наслышан о высоком качестве белорусских дорог, поэтому с удивлением обнаружил, что дорога стала не лучше, а даже хуже российской. Но оказалось, что это лишь первые километры. А дальше был отличный асфальт с широченными обочинами, по которым можно ехать хоть с закрытыми глазами, настолько чувствуешь себя безопасно. Позже выяснилось, что для достаточно крупных дорог Белоруссии это совершенно стандартная ситуация (хотя иногда и случаются исключения).

Ещё одним интересным открытием стало то, что даже в сельпо в Белоруссии принимают банковские карты, так что искать банкомат не пришлось. Сами белорусы активно используют карточки даже в глуши. Наверное это не только потому, что Белоруссия такая продвинутая страна, но и потому, что иначе нужно мучаться с кучей мелких бумажных банкнот (1 $ — это примерно 9100 белорусских рублей; самая мелкая банкнота, которая мне попадалась — 50 белорусских рублей).
Цены ниже, чем в России, но не сказать, что разница огромна. В основном тут более дешёвые (и более вкусные!) мясо-молочные продукты. Хлеб тоже очень вкусный!

Лесов становилось меньше, полей — больше. Как и в России, на многих полях из круглых стогов сена были сделаны скульптурные композиции. Наверное это такая традиция после уборки поля. Смотреть на них довольно весело, обычно это какие-нибудь звери вроде медведя, либо бабка с дедом, иногда мельница. Но самое популярное — это гусеница, её легче всего сделать.

Ехать от белорусской границы до Витебска всего 50 километров, поэтому я крутил педали как можно медленнее, чтобы приехать попозже, когда Настя, девушка, у которой я вписывался, освободится с работы. Всё равно приехал рано.

Настя живёт в общежитии, которое ей предоставляет завод, на котором она работает конструктором сеялок, опрыскивателей и т. п. Комната оказалась довольно милой. Больше это, конечно, похоже на коммунальную квартиру, а не на общежитие. Она ночевала у подруги этажом выше, а её комната была полностью в моём распоряжении.

В общежитии был теннисный стол и мужик, у которого был теннисный шарик. Шарик он согласился нам дать, но с условием, что с ним мы тоже будем играть. По его собственным словам он к тому моменту выпил с друзьями уже пятую бутылку водки.
Играл он, впрочем, даже в этом состоянии довольно хорошо, хоть и очень неуклюже, выписывая порой немыслимые пируэты. Потом пришли его друзья, и он на какое-то время отлучился. Вернулся он приободренным, обыграть его уже не получалось. Оказалось, они выпили ещё одну бутылку водки.

По Витебску я бродил довольно долго. Был в доме-музее и арт-центре Шагала, это один из самых моих любимых художников. В крохотному доме-музее стоит небольшое количество домашней утвари, за домом маленький садик, не проникся; в арт-центре выставлены некоторые работы Шагала, которые были подарены коллекционерами и музеями, тут мне понравилось.

Но больше всего понравилось быстрый переход от бетонных джунглей к маленьким деревянным домикам, достаточно отойти чуть в сторону от центра города, и он уже больше похож на посёлок. Наверное мне стоит однажды пожить в деревне, кто знает, может быть моё призвание — быть фермером.